Левченко Е.В. Уроки советской психологии

Е.В. Левченко

Уроки советской психологии

Недолгий период эйфории по поводу устранения "железного занавеса" у российских психологов сменился более трезвым взглядом на взаимоотношения с западными коллегами. Несмотря на снятие былых ограничений на контакты, они - редкие гости на наших научных мероприятиях. На территории России статус международных присваивается преимущественно конференциям с участием коллег из стран, в прошлом входивших в Советский Союз. Интерес к российской психологии у зарубежных коллег значительно ниже, чем встречный. В чем причины складывающейся асимметрии во взаимодействии российского и мирового психологических сообществ? Как ее преодолеть и возможно ли это?

Ответы на эти вопросы может дать изучение истории отображения советской психологии в англоязычной психологической литературе. Описывая этот объект анализа, наблюдатели с Запада могут расходиться друг с другом в деталях, но их неизменно объединяет видение политической ауры, окутывающей его. Вместе с тем парадоксально, что они не видят столь же несомненной погруженности в политический контекст их собственных текстов о советской психологии. Диахронический анализ этих публикаций показывает, что интерес коллег с Запада к психологии в Советском Союзе обусловлен преимущественно событиями внешней, социальной истории. Наибольшее влияние на его выраженность оказали такие исторические события, как смерть Сталина и последовавшая за ней "оттепель", полет Юрия Гагарина в космос и перестройка. Соответственно периоды наиболее выраженного интереса зарубежных психологов к российской психологии приходятся на конец пятидесятых - начало шестидесятых и вторую половину восьмидесятых годов XX века.

Рефлексия по поводу трудностей развертывающегося взаимодействия психологов Запада и Востока в большей мере представлена в работах первого из выделенных периодов. Многие из отмеченных в то время характеристик взаимодействия сохраняют свое значение и сегодня.

Мотивация ознакомления с советской психологией была прагматической. В США были встревожены успехами русских в атомной физике, производстве современного оружия, во многих других аспектах технологии и опасались утратить первенство также в науке, промышленности, торговле и мировой политике. На Западе проявляли значительный интерес к советской системе образования, а в сфере психологической науки, соответственно, к психологии обучения и развития. Развернутые описания именно этих областей открывают обзоры достижений советских психологов.

Возникший интерес имел значительную финансовую поддержку, которая позволила организовать научный обмен с факультетом психологии МГУ (в его рамках работал под руководством А.Р.Лурия М.Коул), разработать программу переводов (которая позволила подготовить издание "Экспериментальной психологии" под редакцией С.С.Стивенса на русском языке и сборники работ советских психологов на английском языке в СССР и на Западе), издавать в США на английском языке журнал "Советская психиатрия и психология". Ответным шагом советской стороны было проведение в 1966 году Международного психологического конгресса в Москве.

В англоязычной литературе этого времени, посвященной советской психологии, в большей степени принято подчеркивать общность, сходство между взаимодействующими сторонами, нежели делать акценты на различиях: "В лаборатории мы - ни идеалисты, ни эмпиристы, ни диалектические материалисты, но эксперименталисты с набором экспериментальных техник, принятых обеими сторонами".

Вместе с тем, при непосредственном взаимодействии сторон выявились идеологические, лингвистические и культурные различия. Прежде при анализе советской психологии акцент делали именно на них. Но в этот период даже идеологические расхождения не воспринимались как непреодолимое препятствие. В публикациях можно найти настолько же добросовестный, насколько и скучный пересказ основных положений диалектического материализма и его классиков К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И.Ленина (во введении к сборнику статей советских психологов).

Большое внимание было уделено анализу лингвистических различий. В частности, выяснилось, что даже слова "психолог" и "психологический" для американских и советских психологов имеют разное значение, что обнаружилось при анализе наследия И.П.Павлова. Его подход, экспериментальные схемы вписываются в систему американской психологии, но для советских психологов он - физиолог, занимавшийся и проблемами психологии. Тем не менее, во многих справочных психологических изданиях на английском языке он до сих пор продолжает, наряду с Л.С.Выготским, представлять русскую психологию (в числе весьма и весьма немногих отечественных психологов эти персоналии - наиболее часто упоминаемые). Интересно, что и результаты Павловской сессии оценивают позитивно, поскольку она заставила ученых оставить свои кресла и отправиться в лаборатории.

Очень трудными для перевода оказались также любимые термины советских психологов - теоретиков "психика" и "психический", "умственный" и "мысленный" .

Культурные различия можно разделить, имея в виду культуру в широком смысле и в узком - культуру научного исследования. Особенность первого рода отмечал у российских мыслителей еще В.Зеньковский, говоря о поисках "именно целостности, синтетического единства всех сторон реальности и всех движений человеческого духа". В области психологии она проявляется в стремлении в конечном счете создать систему взглядов высокого уровня обобщенности как синтетическое единство всех сторон и проявлений психической реальности - концепцию уровня новой психологии. Зарубежные исследователи такую цель считают нереальной, слишком амбициозной, а подобные системы взглядов с иронией называют величественными концепциями.

Весьма существенными, с точки зрения зарубежных исследователей, оказались различия, касающиеся культуры научного исследования. В первую очередь, они обнаружились в отношении к экспериментальному исследованию. Удивление западных коллег вызвало отсутствие различий между журналами, публикующими результаты экспериментальных работ, и информирующими о теоретических дискуссиях и литературе. В советских психологических журналах они увидели большое количество работ философской природы без выводов, основанных на данных экспериментов. В самих экспериментальных работах советских авторов западные исследователи обнаружили пространные теоретические пассажи, отсутствие контрольных групп и недостаточное использование методов математической статистики. В целом отмечалось несоответствие критериям точности и изобретательности, а также привычным для английской и американской психологической литературы нормам представления эмпирических результатов.

Таким образом, из опыта взаимодействия советских и зарубежных психологов в начале шестидесятых годов можно извлечь некоторые уроки.

Была бы благоприятна поддержка грантами авторов зарубежных исследований, посвященных российской психологии, а также отечественных авторов при подготовке регулярных критических обзоров подобных публикаций.