Либеральное правительство + демократизация всей страны = ?

Источник: Православие.Ru

Федор Гайда

В марте 1917 года к власти в России пришло либеральное Временное правительство. Большинство постов было занято членами конституционно-демократической партии – «Партии Народной Свободы». В правительственной декларации были объявлены полная политическая амнистия, гражданские свободы (с распространением их на армию), отменены все сословные, национальные и религиозные ограничения, объявлен будущий созыв Всероссийского учредительного собрания. Сразу после получения известия об отречении императора на первом заседании революционного правительства 2 марта было признано, что Основные государственные законы «после происшедшего государственного переворота» потеряли свою силу. После этого было также определено, что «представляется весьма сомнительной возможность возобновления занятий Государственной думы IV созыва». Дума была для новой власти слишком реакционной по своему составу и избранной с нарушениями законодательства. Правительство само определило собственные полномочия. Было решено присвоить себе всю полноту власти и «установить как в области законодательства, так и управления те нормы, которые оно признает соответствующими в данный момент». Отрекшегося царя и Великого князя Михаила Александровича с их семьями было решено выдворить за пределы России[1].Все это происходило несмотря на то, что император отрекся в пользу брата – этот факт уже не имел никакого значения. Когда через несколько часов новые министры встретились с Великим князем по вопросу о принятии им верховной власти, для ни самих вопрос уже был решен. Лишь П.Н. Милюков и прибывший из Пскова А.И. Гучков выступили за сохранение монархии – остальные уже были убежденными республиканцами.

Первые принятые Временным правительством меры свидетельствовали о его стремлении окончательно сокрушить старый порядок. Упразднялся Департамент полиции, была отменена смертная казнь и военно-полевые суды. Полиция была заменена милицией, причем задача ее создания полностью возлагалась на местное самоуправление[2]. Министром-председателем революционного правительства стал князь Г.Е. Львов, лидер «земской России». Он изначально не пытался использовать административный аппарат для проведения правительственной политики, считал этом проявлением «старой психологии»[3]. Львов публично заявлял: «Правительство сместило старых губернаторов, а назначать никого не будет. На местах выберут. Такие вопросы должны разрешаться не из центра, а самим населением»[4].

Г.Е.Львов

Воззвание конституционно-демократической (кадетской) партии гласило: «Пусть в общем порыве забудутся старые обиды и пусть они не воскреснут вновь никогда. Пусть родина выйдет из тяжелых испытаний счастливой, свободной, объединенной узами любви и всеобщего братства»[5]. К органам власти граждане свободной России отныне, по мнению кадетской газеты «Речь», должны были прибегать «лишь постольку, поскольку это требуется действительными интересами правового общежития»; при этом при отсутствии признанной правовой системы имелось ввиду «право неписаное, живущее в нашем сознании, свойственное всему культурному человечеству»[6]. Сила правительства, по мнению кадетского официоза, была «прежде всего моральная. Действенна она лишь постольку, поскольку опирается не на «войска, милицию и суд», а на организованное общественное мнение страны, на организованную народную волю»[7].

Февральская революция фактически уничтожила прежний государственный аппарат, но на освободившемся месте ничего нового создано не было. Начался распад России. «Солдаты переставали рыть окопы, нести службу, сражаться. Рабочие переставали работать. Чиновники забывали о своих канцеляриях. Вся деловая, трудовая жизнь огромной страны замирала. Всюду раздавались только бесконечные речи, прения, рассуждения», - писал впоследствии никто иной, как А.Ф. Керенский[8]. В военном министерстве, например, в это время началась борьба за шестичасовой рабочий день и шла массовая запись в эсеры[9]. Наряду с анархией господствовало убеждение о сугубо временном, а потому и почти необязательном характере всех предпринимаемых мер. Окончательные решения должно было принять Учредительное собрание, но для него еще предстояло подготовить законодательную и организационную базу. В этих условиях правительство не могло и не надеялось сделать исполнимыми свои законы и распоряжения. Министр земледелия А.И. Шингарев в коридорах собственного ведомства советовал попросту не исполнять только что принятые нереальные законы: «дескать, вы просто их не соблюдайте, если это невозможно, кто, мол, там вас будет проверять»[10].

Главным «носителем власти Временного правительства в губернии» становился его губернский комиссар. Он должен был надзирать за «законностью и целесообразностью» действий органов местного самоуправления. В случае нарушения законности комиссар информировал правительство и опротестовывал решение в местном суде. В ведении комиссара также был «общий надзор за милицией» и право вызова войск. Кандидатура уездного комиссара рекомендовалась губернскому комиссару уездным исполкомом общественных организаций и по представлению утверждалась правительством. Уездные комиссары осуществляли общий надзор не за уездными органами (полностью самоуправляемыми), а лишь за волостными и поселковыми правлениями[11].

Реализовать свои полномочия комиссар не мог: вызывать войска было бесполезно, суды не функционировали, право не действовало. При отсутствии аппарата власти комиссар становился не должностным лицом, а получавшим жалование политическим деятелем, пытавшимся согласовать интересы различных общественных организаций и партий. «Каждая волость действует самостоятельно, игнорируя распоряжения Временного правительства, комиссары отделываются большей частью посылкой телефонограмм, которые никто не слушает, прокуратура бездействует, а суда совсем нет», - сообщали в Петроград из Казанской губернии[12]. Никакой четкой системы управления не было, а о существующей комиссары не всегда сообщали правительству. В свою очередь о деятельности Временного правительства на местах мало что знали даже сами комиссары. Очень высока была сменяемость губернских и уездных комиссаров и далеко не все они успевали назначаться правительством. Только за март сменилось 22 из 55 губернских и 262 из 439 уездных комиссаров[13]. Комиссары нередко арестовывались или отстранялись от должности, их постоянные и настойчивые просьбы к правительству о помощи оставлялись без удовлетворения. Часто различные органы власти (советы, комитеты общественных организаций) принимали на себя полномочия и функции государственной власти. Местные финансы распределялись без должного контроля, подчас они тратились на содержание партий и советов[14]. Милиция обычно контролировалась местным советом. О силе и эффективности милиции при Временном правительстве красноречиво свидетельствуют не только его циркуляры, но и свидетельства очевидцев. В частности, А.Н. Коленко, учительница белгородской женской гимназии, отмечала в своем дневнике, что в марте 1917 г. городское самоуправление тщетно пыталось набрать в милиционеры 400-500 добровольцев, после чего эти обязанности были возложены на гимназистов, которые патрулировали в городе с винтовками, но патроны для них нес в кармане специально приставленный к ним солдат[15]. Главной же силой в городах становятся быстро разлагающиеся военные гарнизоны.

В разгар первого правительственного кризиса в апреле 1917 года, вызванного антивоенными демонстрациями петроградского гарнизона, власть обратилась к стране с воззванием, в котором говорилось: «Призванное к жизни великим народным движением, Временное правительство признает себя исполнителем и хранителем народной воли. В основу государственного управления оно полагает не насилие и принуждение, а добровольное повиновение свободных граждан созданной ими самими власти. Оно ищет опоры не в физической, а в моральной силе. … Ни одной капли народной крови не пролито по его вине, ни для одного течения общественной мысли им не создано насильственной преграды. … К сожалению и к великой опасности для свободы рост новых социальных связей, скрепляющих страну, отстает от процесса распада, вызванного крушением старого государственного строя...»[16]. Для предотвращения катастрофы правительство предлагало единственный рецепт – создание коалиции с социалистами. Но коалиция не могла предотвратить распада страны. Новый кризис власти начался уже через месяц – после выхода первого универсала Центральной рады, провозгласившей автономию Украины.

4 мая на частном совещании членов Государственной думы кадет В.А. Маклаков заявил: «Россия получила в день революции больше свободы, чем она могла вместить, и революция погубила Россию». Он безусловно признавал лидерство либералов в самой революции: «Если бы в тот день, когда началось движение войск и народа в Петрограде, если бы Государственная дума не встала бы вместе с ними против власти, - эта революция не дожила бы до вечера». Но при этом Маклаков со свойственной ему элегантностью слагал с себя и своих соратников всякую вину: «Если Россия тут … упадет – народ получит то, что он заслужил»[17].

[1] Февральская революция. 1917. Сб. док. и мат. Под ред. А.Д. Степанского и В.И. Миллера. М., 1996. С. 161-162.

[2] Временное правительство. Министерство внутренних дел. Циркуляры министерства внутренних дел. Пг., 1917. С. 5, 6, 9, 32, 54.

[3] Милюков П.Н. Воспоминания. М., 1991. С. 480.

[4] Полнер Т.И. Жизненный путь кн. Г.Е. Львова. Париж, 1932. С. 245-246.

[5] Февральская революция... С.197.

[6] Речь, 9 марта 1917 г.

[7] Там же. 13 апреля 1917 г.

[8] Керенский А.Ф. Опыт Керенского // ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 1. Д. 725. Л. 71.

[9] Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания председателя Государ-ственной думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. С. 99-102.

[10] Шидловский С.И. Воспоминания. Берлин, 1923. С. 115.

[11] Временное правительство... С. 7-8; Революционное движение в России в апреле 1917 года. Апрельский кризис. Документы и материалы. Под ред. Л.С. Гапоненко. М., 1958. С. 311-312; ГА РФ. Ф. 1788. Оп. 3. Д. 33. Л. 14-21; Оп. 6. Д. 5. Л. 50-57; Оп. 2. Д. 6. Л. 12-15.

[12] ГА РФ. Ф. 434. Оп. 1. Д. 87. Л. 46.

[13] Бурджалов Э.Н. Вторая русская революция. Москва. Фронт. Периферия. М., 1971. С. 165.

[14] Временное правительство... С. 6-7, 23-24, 33, 35, 54, 60-63, 65; Полнер Т.И. Ук. соч. С. 245-246; ГАРФ. Ф. 1800. Оп. 1. Д. 2. Л. 19-20.

[15] Коленко А.Н. Дневник // ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 776. Л. 97об.-98.

[16] Вестник Временного правительства, 26 апреля 1917 г.

[17] Буржуазия и помещики в 1917 году. Частные совещания членов Государственной думы. Сб. док. под ред. А.К. Дрезена. М.-Л., 1932. С. 17-18.